На фото – эмблема фестиваля в Теннеси.

ДЖИНА (интервьюер): А откуда вы берете деньги? Подаете заявки на гранты?
Лэйн: На самом деле нельзя обращаться за грантом первые пару лет. Им хотелось бы видеть, что ты уже закрепился, работаешь. Ищешь скорее спонсоров,
что выходит из рыночного бюджета, а не из основного. И еще пожертвования - материальное участие. Пожертвования от школы Уэбб и от города будут очень значительными - они нам предоставят площадки, место для представлений, для проживания и все такое... очень значительные пожертвования.
Дж.: Людям придется узнать, как добраться до Белл Бакл, ведь он в стороне от основной дороги.
Л.: Да. Но это только 1 поворот от основной дороги. То есть сворачиваешь с дороги, а потом еще один поворот, и попадаешь в Белл Бакл.
Дж.: По дороге номер 231, четырехполосное шоссе.
Л.: Ой! Я езжу не так. Это еще один способ. Я с 24-ой сворачиваю на 64, а потом на 82, кажется, так.
Дж.: Ну ладно.
Л.: Я так еду. Но вы правы, отсюда можно и на 231-ую.
Дж.: А в будущем, если все получится и заработает, мечтаете ли вы... возможно, чтобы у вас было достаточно денег для постройки собственного помещения? Алабамский шекспировский фестиваль начинал в какой-то дыре, а потом пришел Уинтон Блаунт и построил им великолепный дворец в Монтгомери.
Л.: Да. Они начинали в Эннистоне, штат Алабама. Я ведь работал с Мартином Пладом в Калифорнии много лет назад, в 70-е годы. Хм... Не знаю. То есть, конечно, хочется думать, что это привлечет такие средства. Но мне бы больше хотелось... Шекспировский Фестиваль в Джорджии начинался в шатре, а потом перебрался в собственное здание, но оно на территории университета Оглторп. Университет использует это помещение. Вот чего мне бы хотелось. Если бы у нас были деньги, чтобы построить здание, мы бы оставили его, наверное, на территории Уэбб и использовали его для студенческой деятельности. И труппа бы там функционировала.
Дж.: Вы были удивлены - меня это удивило, ведь вы выросли в этом штате, - что до сих пор не было Шекспировского фестиваля в Теннесси. По крайней мере насколько я помню.
Л.: Я был удивлен, что название не занято. Есть Шекспировский фестиваль в Восточном Теннесси, но он так не называется. И, конечно, у Денизы Хикс - Нэшвилльский шекспировский фестиваль, замечательный фестиваль.Но наш будет немножко другим для зрителей, потому что некоторым хочется выбраться из города. И Белл Бакл как раз достаточно далеко, можно чувствовать, что куда-то выехал из города, но достаточно близко, если не хочешь где-то останавливаться на ночь, а предпочитаешь вернуться домой. Но все-таки чувствуешь, что куда-то съездил.
Дж.: А во время своих мастер-классов что вы говорите молодым актерам о том, как играть Шекспира?
Л.: Ну... Прежде всего я им говорю, что, по моему мнению, у американских актеров лучше получается играть Шекспира, чем у британских. Если они уделят время тому, чтобы освоить несколько примеров, которые надо знать и применять, с текстом и стихами, потому что я думаю, что американцы ближе к человеку елизаветинской эпохи, чем нынешние британцы. Современные британские актеры слишком сдержанны, если только они не безумны слегка, вроде Бертона или О'Тула. Они по натуре сдержанны, поэтому в их репликах нет огня. А американские актеры более эмоциональны или играют более эмоционально, поэтому они могут вдохнуть огонь в Шекспира с меньшим усилием над собой. Их эмоции ближе к поверхности. Вот что я им прежде всего говорю. А потом я сажусь и прохожу по всем основным моментам, как нужно работать над текстами Шекспира, а потом над тем, что я называю образным языком и системой идей. Это не очень долго.
Дж.: Ну, если бы все было так просто, тогда бы, наверное, многие из нас могли бы играть Шекспира. А что вы думаете о современных постановках, таких как кино с Клэр Дэйнс и Леонардо ди Каприо, которые переносят Шекспира в наше время?
Л.: Я скорее традиционалист, но не возражаю против концептуальных постановок, если режиссер не пытается этим скрыть свое незнание Шекспира. Если он знает пьесу, знает текст и понимает, о чем эта пьеса, концепция может помочь осветить идею и сделать пьесу более доступной для современной аудитории. Если он пытается это сделать просто потому, что это вроде как хорошая идея, он и пьеса окажутся в опасности, это не послужит интересам пьесы. Но я не возражаю против этого. На самом деле я полностью не видел фильм с Ди Каприо, но из того, что я видел, по-моему, идея сработала. "Венецианский купец", в котором я сейчас играю, тоже перенесен в 1980-е. И в этом периоде это прекрасно срабатывает. Потому что что в Шекспире самое замечательное - это его универсальность. Он на самом деле был человеком на все времена и писал для всех времен. Не думаю, что он знал, что именно он делает, но сейчас трудно вспомнить 3-4 других драматургов елизаветинского времени. Серьезная причина, по которой эти пьесы играют уже 400 лет, - это потому, что это на самом деле хорошие пьесы, которые на самом деле отражают человеческий дух, как до этого никто не делал.
Дж.: Когда вы играете осовремененную версию, вы сохраняете пятистопный ямб или изменяете слова?
Л.: О да. Конечно. Я могу менять слова, но не слишком, просто чтобы текст был более понятен. Другими словами, если попадается слово poniard, например, это значит "кинжал" (dagger), и это произносится одинаково, столько же слогов и такое же ударение. Поэтому я обычно говорю dagger, просто потому, что не хочу, чтобы зрители сидели и пропустили еще две строчки, думая, что же такое poniard. Такие маленькие изменения я вношу. И еще я много сокращаю. Часто большие куски у Шекспира совершенно неинтересны современному зрителю. Я довольно... я не так радикален, как некоторые, но я совсем не боюсь сокращать Шекспира.
Дж.: С шекспировскими пьесами... секунду, я скажу по-другому. По истории кино, актеры обычно были изначально театральными, а потом этот метод стал широко использоваться, и некоторые фильмы снимали с театральными актерами, и они выглядели там ненатурально и слишком напыщенно, слишком выспренно. Как вы осуществляете переход от Шекспира к более современным постановкам и наоборот, где вы больше применяете метод? Как вы осуществляете этот переход? Как вы поддерживаете равновесие?
(Прим. ЛэйнDaviesRus: они используют слово "метод" в каком-то конкретном значении, но непонятно, в каком, может быть, Станиславского или что-то такое. Нечто приближенное к естественной жизни.)
Л.: На самом деле не такая уж большая разница - или не должно быть такой уж большой разницы. Нельзя быть настолько методичным, чтобы не уважать стих, это же не разговор, но это возвышенная, высокопарная речь. Это как нельзя играть (мюзикл) "Оклахома" без музыки. Предполагается, что на сцене начинаешь петь, когда тебя настолько переполняют чувства, что говорить уже не в силах. Вот эмоции у Шекспира, когда он пишет стихами, так же слишком сильны для прозы. Это не значит, что актеру надо быть менее естественным, просто больше красок в игре. У Теннесси Уильямса то же самое. Если стараешься быть абсолютно естественным, когда играешь в пьесе Теннесси Уильямса, получается плоско. Лучшие актерские работы в пьесах Уильямса, какие я видел, были работами классических актеров, которые не боятся немного "петь", фигурально выражаясь. Он очень любил язык. Шекспир очень любил язык. Люди так любили слушать язык. Многие из его зрителей изучали латынь и греческий, когда им еще не было и 9 лет. Они любили слова, музыку речи. Это один из плюсов - вы тут, конечно, джазовая радиостанция, но все же - один из плюсов музыки в стиле рэп. Я не сразу к этому пришел, но на самом деле это возвращает нас к синтезу произносимого слова, ритма и рифмы как средства достижения эмоционального эффекта. Именно это делал Шекспир. Понимаете, ритм и рифма, когда они есть, появляются, чтобы увеличить эмоциональный эффект материала.
Дж.: Я задала этот вопрос потому, что люди думают, что эти несовместимые вещи. Как если ты в театре, ты не можешь передать нюансов, потому что играешь для парня в заднем ряду балкона. А когда ты на малом экране, нужно все выражать тонко, не выплескивать. Но вы говорите, что есть возможности...
Л.: Это... Есть разница в физическом аспекте техники. Но не обязательно в эмоциональном. Ясно, что, если работаешь в театре на 1000 зрительских мест, ты не приставишь камеру к актеру, который старается включить задние ряды. Но, в то же время, если бы все же начать запись, и если он хороший актер, это будет не так уж плохо. Будет немножко слишком много для экрана. Но все равно это будет честная, естественная, органичная работа. В театрах вроде "Обнаженных сцен", проекта "Зеленая комната", "Венецианский купец", который я только что закончил, я сижу там так же близко к некоторым зрителям, как сейчас вот к вам. Я могу позволить себе роскошь отражать нюансы и тонкости, в противоположность тому, как я бы работал в Кингзмен на сцене под открытым небом. Но это скорее разница в... понимаете, как кидать футбольный мяч кому-то в первом ряду или кому-то за 30 ярдов. Физически усилие другое, но движения по сути те же самые.
Дж.: Но футболисту неважно то, как он выглядит. Лишь бы мяч был пойман.
Л.: Да. Ну и у актера должно быть то же самое. Нужно стараться передать мысль, образ, эмоцию зрителю, неважно, близко ли они от вас сидят, как вы и я сейчас, или за 40 рядов от вас в зрительном зале. Это больше вопрос размера, а не эмоциональной техники. Но людям свойственно преувеличивать разницу между "методом" и Шекспиром. Шекспир очень органичен. Если следовать тексту и доверять ему, он крайне органичен. Он просто чуть больше подчеркивает то, что говорит, в отличие от, скажем, Маме или Пинтера.
Дж.: Раньше было довольно много снобизма по отношению к другим видам искусства. Люди, работавшие на телевидении, не могли сниматься в кино в главных ролях, ни в коем случае. Со временем это проходит. Когда вы начали заниматься шоу-бизнесом, испытывали ли вы это разграничение, или к тому времени, когда вы начали работать, оно уже рассеивалось?
Л.: Ну, я просто пытался найти какую бы то ни было работу, когда начинал. До сих пор есть что-то вроде стеклянных перегородок между дневными и вечерними сериалами или между вечерними сериалами и художественными полнометражными фильмами или обратно, от полнометражного кино к вечерним сериалам. Но сейчас эти границы не такие четкие. Ожидается, что, если с успехом снялся в вечернем сериале, то можешь попробовать полнометражное кино. И тебе может это удаться - а может и нет. Я скорее похож в этом на британских актеров. Они берутся за любую работу, которую им предлагают, потому что это именно то, что вообще делают актеры. Один день они работают на ТВ, другой день играют в "Золотых годах Елизаветы", а назавтра играют в пьесе в Стратфорде. Потому что актеры... и я так же, я просто об этом не переживал. Если мне нравится роль или если мне нужны деньги, я буду работать.
Дж.: Так и должно быть, правда? Все должно упираться в работу.
Л.: Да! Да, правда. Если честно, мне намного приятнее снова быть студентом без домашней работы и занятий. Просто клоунничать, что ли, быть главным стариком на репетициях "Ромео и Джульетты", мне так же нравится, как если бы я играл в полнометражном фильме. Конечно, за это не столько платят, сколько за кино или сериал. Но, если начистоту, мне, пожалуй, тут даже больше нравится, потому что ставки здесь не столь велики.
Дж.: У вас есть учебный план, материалы, аудитории? Или вы просто член педсовета без материалов? Вы посвободнее?
Л.: Я намного свободнее. Я вроде как "партизан" педсовета. Было очень трудно... в последнее время, моя поездка в Казахстан, "Венецианский купец", обязательства... Было трудно собрать всех студентов в одной комнате в одно и то же время два раза в неделю, чтобы я их учил, поэтому я делаю это "на лету", работаю с ними во время репетиций, индивидуальными сессиями работаю над материалом. У меня даже нет ежедневной нагрузки в виде уроков.
Дж.: Чем вам нравится преподавание?
Л.: Наступает время, когда ты переварил всю информацию, хорошее и плохое, все, что было за все годы, и хочется эти знания передать. Такого не было, когда я учился, не только здесь, нигде. Институты - что-то вроде башен из слоновой кости. Как однажды сказал Винсент Прайс, когда он тут был в качестве "специально приглашенной звезды", "они прекрасные маленькие фабрики, которые перерабатывают пьесы, но это не профессиональный мир, и, пока не попадешь в профессиональный мир, ты этого не знаешь". Когда выходишь отсюда, как я, без опыта, - я хочу сказать, у меня были летние спектакли и спектакли в театрах с ужином, но в реальном мире Нью-Йорка или Лос-Анджелеса, или даже Чикаго или Атланты, без кого-то опытного, теряешь много времени зря. Не так уж много приемов надо изучить. Важно знать статистику, до того, как ты возьмешь на себя обязательства и займешься профессией всерьез. Потому что статистические данные довольно печальны. Основная часть... какой процент какого актерского профсоюза в любой конкретный момент работает - эти цифры многих отпугивают.
Дж.: Что бы вы сказали родителям молодого студента театрального факультета, которые кусают ногти, переживая, что "боже, мой ребенок никогда не сможет заработать себе на жизнь, у него никогда не будет денег, ему не на что будет опереться."
Л.: Ну...
Дж.: А студент все же не отказывается от своей мечты.
Л.: Да, я бы никогда не пытался отговорить кого-то от его мечты, потому что, конечно, когда тебе много платят, это приятно, особенно когда занимаешься при этом любимым делом. Но, кроме того, ничто не сравнится с тем, чтобы зарабатывать себе на жизнь, хоть сколько-то, занимаясь любимым делом. Не знаю, не так уж много занятий, которыми стоило бы заниматься просто за деньги, если тебе это не нравится. Мне достаточно повезло, я провел большую часть жизни, занимаясь тем, чем я хотел заниматься. Было ли всегда достаточно работы? Иногда было больше работы, чем я мог сделать. Но, по крайней мере, я всегда работал над тем или иным проектом, который меня волновал, строил театр, режиссировал, играл в театре, в кино или на ТВ, что бы то ни было. Я никогда бы не пытался отговорить от этого молодых людей. Те, в ком горит настоящий огонь, их ведь и не отговоришь в любом случае. Просто надо убедиться, что у них есть какие-то умения, чтобы они могли заработать себе по крайней мере на пропитание. Потому что это им в любом случае придется делать. Никто не придет тебя отбирать на старших курсах, чтобы дать тебе роль в сериале... или в пьесе на Бродвее. Придется взять кинжал в зубы и поехать в один из центров, написать резюме и стараться пробиться.
Дж.: Лэйн Дэвис играет в... Вы Капулетти, правильно?
Л.: Да! Лорд Капулетти. Вредный папа Джульетты.
Дж.: Один из 4 вредных родителей в "Ромео и Джульетте", 7-10 ноября в Театре Такер в университете Мидл Теннесси. Спасибо, что были с нами.
Л.: Вам спасибо.

*

Часть 2, интервью Лэйна Дэвиса, интервьюирует Тара
Тара: Итак, вы не исключаете возвращения в дневные сериалы?
Лэйн: Да, да, не исключаю, понимаете. Сейчас я не ищу работу на побережье или в Нью-Йорке. Мне просто нравится, как я сейчас живу, сколько времени уделяю сыновьям и театру – своей первой любви. Но я никогда не зарекался, мол, никогда не вернусь в сериалы. Мое намерение после того, как я ушел из сериала и объехал весь мир – я около семи месяцев путешествовал, чтобы просто спастись от инфаркта…
Тара: Да…
Лэйн: Но мой план был переехать в Нью-Йорк, устроиться в нью-йоркский сериал и работать там в театре. Но в конце концов получилось так, что я сошел с самолета и сразу в «пилотную» серию ситкома (комедии положений), а потом другой ситком, и все девяностые годы были посвящены комедии.
Тара: Да.
Лэйн: И «Супермен» еще.
Тара: Комедия и «Супермен» (смеется).
Лэйн: Но я никогда не зарекался, мол, никогда не вернусь. Как это и доказала моя роль в…
Тара: «Центральной больнице».
Лэйн: «Центральной больнице» Кэмерон Льюис . Ко мне пришли с интересным – это должна будет быть интересная роль, и я не хочу никого заменять. Мне такое уже предлагали, но это так трудно, понимаете. (Насмешливо) Такой-то такой-то делал не так, и это смотрели семь лет. Зрители привязались…
Тара: Так и бывает.
Лэйн: И редко… трудно успешно заменить кого-то.
Тара: Поэтому двое других Мэйсонов Кэпвеллов после вас … не были так хороши.
Лэйн: И потом, они были хорошие актеры, Терри Лестер, пусть земля ему будет пухом, быстро стал моим другом, играл у меня Оберона, и что? Я его ввел в спектакль Fantastics, он много делал – на сцене он был потрясающий актер. Рост 6 футов 3 дюйма, удивительная харизма, очень хороший актер, но к тому времени я играл Мэйсона пять лет, и они просто… его не приняли. Могли бы со временем, но пришел продюсер, с которым Терри не поладил, он уже из-за него уходил из другого сериала. Так что он ушел – воспользовался какой-то «дырой» в контракте и ушел. Они тогда взяли Гордона Томсона, который раньше играл в «Династии». Старший брат из «Династии». Кстати, интересная деталь из мира шоу-бизнеса, Джек Коулмен, игравший в «Династии» младшего брата, мы оба… мы делили комнату и одновременно пробовались на эту роль.
Тара: Правда?
Лэйн: Джек подходил по возрасту, и у него были светлые волосы и голубые глаза, как раз то, что им нужно было для роли. Там уже оставалось четыре претендента вместе со мной, и роль получил Джек. И, конечно, сейчас он играет полунегодяя в «Героях», этот парень в очках лет сорока. Знаете Джека? Это Джек Коулмен.
Голос на втором плане: Отец Клэр.
Тара: Отец Клэр. (Голосу) Вам нравится это шоу?
Лэйн: Моему сыну очень нравится.
(…)
Тара: Итак, а как вы готовитесь к роли, настраиваетесь на героя, когда работаете в театре и на телевидении?
Лэйн: Хм… знаете, когда начинают говорить об актерстве, я смущаюсь, потому что у не очень много над этим работаю. Знаете, я просто беру роль и ее играю. Понимаете, если что-то вроде… если это большая напряженная сцена, я готовлюсь.
Тара: Готовитесь...
Лэйн: Или просто замолкаю. Понимаете, я обычно… я просто обычно выхожу к зрителям, сажусь, чтобы почувствовать, на что они настроены, и сижу спокойно. Поэтому я выхожу из гримерки за 15 минут до поднятия занавеса, но это не… понимаете, это не такой долгое, напряженное упражнение по Станиславскому, нет. Просто задаю себе вопросы: «Кто я? Что я делаю? Чего хочу достичь?».
Тара: Ладно. Вы слушаете музыку, чтобы настроиться… или нет?
Лэйн: Нет, если это не музыка из спектакля. Знаете, я один из тех людей, для которых музыка не большая часть жизни. Я знаю людей, жил с ними, у которых постоянно играет музыка. Не то чтобы мне она не нравится, просто я никогда не думаю: так, нужно включить музыку.
Тара: Да (смеется).
Лэйн: Иногда – редко – в машине я включаю радио, если мне уж очень наскучивает дорога. Но…
Тара: Да?
Лэйн: Обычно я повторяю монологи или…
Тара: Мысленно...
Лэйн: …пою себе. Просто я редко это делаю. Если бы я пытался таким образом настроиться на своего героя, думаю, нашел бы, что это больше отвлекает, нежели помогает.
Тара: Ну ладно. Хм… моя двоюродная сестра Дженн хотела узнать, она из вашего Фан-клуба…
Лэйн: А, ладно.
Тара: Ваша большая поклонница. Поддерживаете ли вы отношения с другими актерами, игравшими в «Санта-Барбаре» (Мэйсон)?
Лэйн: Нет, мы… мы не общаемся регулярно. По крайней мере я. Я поддерживаю отношения с Эем Мартинезом, с Нэнси Гран и Джудит Макконнелл, в какой-то мере, но, понимаете, иногда очень много времени проходит, а мы не связываемся.
Тара: Да.
Лэйн: Но, возможно, с Эем я больше общаюсь, чем с кем-то другим. Его дочь была занята в моей постановке «Сна в летнюю ночь» и в «Рождественской песни», которую мы ставили в нашем театре. И я ездил смотреть их «Щелкунчика», так что… так что мы с Эем больше общаемся, чем с… ну еще с Нэнси Гран, вы же знаете, мы с ней играли вместе во втором сериале.
Тара: (смеется) Во втором сериале.
Лэйн: Мы иногда общаемся, но, в основном, мы отношения поддерживаем, но не общаемся, понимаете.
Тара: Ну ладно. Вы были на свадьбе Робин Райт Пенн?
Лэйн: Нет, нет, я там не был. Знаете, последний раз, когда я был на одной вечеринке с Шоном, он подпалил себе волосы и вел себя как ненормальный.
Тара: О боже! (смеется)
Лэйн: Я сказал, что больше никогда… Да я просто это выдумал.
Тара: (смеется) Зато было интересно.
Лэйн: Они из другого эшелона.
Тара: (кому-то) Ну вы вырежете эту часть, что он это выдумал?
Голос на втором плане: Конечно.
Лэйн: Да просто компания, занимающаяся художественными полнометражными фильмами… это просто совсем другая компания. Правда.
Тара: Да.
Лэйн: Я не думаю, что Робин общается с таким уж большим количеством людей. Она всегда была такая… вроде замкнутая, вещь в себе, понимаете. Хотя сердце замирало, когда увидишь ее в полвосьмого утра, без косметики, после веселой ночи, понимаете, все равно сердце замирало. Такая она была красивая. Потому что ей было 18 лет, наверное, когда она играла мою младшую сестру.
Тара: О боже.
Лэйн: Потрясающая, и ругалась, как торговка.
Тара: (смеется пораженно) Правда? Я тогда ею еще больше восхищаюсь.
Лэйн: Ангельское личико, но, господи, как она ругалась.
Тара: Вау.
Лэйн: Она из Техаса. Наверное, выросла, впитывая все эти слова.
Тара: А каково ваше лучшее воспоминание о «Санта-Барбаре»?
Лэйн: (пауза, смеется) Понимаете… хотел бы я, чтобы можно было это обсуждать на публике, но…
Смех на заднем плане
Тара: Ну, Ти может некоторые вещи заглушить звуковым сигналом.
Лэйн: Понимаете, я не могу подробно об этом говорить, но это было связано с подъемником звукооператоров.
Тара: А, ладно.
Лэйн: В то время он не использовался. (Смеется) Не могу об этом говорить. И были много актерских моментов, которые тепло вспоминаются, слишком много, чтобы их перечислять. Довольно долго я хорошо проводил время, пока мы с Нэнси не были готовы друг друга прикончить, и тогда я понял, что пора уходить.
Тара: Расстаться, да.
Лэйн: Самое грустное – то, что, что бы мы ни делали, зрителям все равно нравилось видеть нас вместе. Понимаете. Они не знали, хотим ли мы заняться любовью или придушить друг друга. Им все равно нравилась «химия», ток между нами. В конце концов, я… ну это не только из-за Нэнси, это не единственная причина, почему я ушел. Я пять лет там играл. Уже было пора.
Тара: Пора двигаться дальше и заняться чем-то еще.
Лэйн: Да.
Тара: А вам нравилось играть умирающего?
Лэйн: Да. В театре или на телевидении?
Тара: И там, и там.
Лэйн: И там, и там. О, да. Очень здорово играть сцены смерти, особенно в сериалах. Я их умолял дать мне поиграть кому, потому что они замаривали нас до смерти. Понимаете, шесть… шесть дней в неделю, по 20-30 страниц учить в день. Но, если ты в коме, тебе платят столько же, а ты просто лежишь. Даже одеваться не надо. Просто надеваешь больничный халат и под простыню, и тебя даже не гримируют. Просто засыпают белой пудрой, чтобы выглядел нездоровым. И лежишь там весь день, слушаешь, как остальные над тобою «толкают» прочувствованные монологи. Просто здорово. Я начал… я подумывал включить это в контракт, чтобы впадать в кому каждые полгода. Мне… трудно было только не заснуть, один раз я уснул, когда кто-то надо мной со слезами причитал, но, думаю, я не дернулся, потому что этот дубль вошел в сериал. Помню, проснулся и подумал: а, монолог уже закончился. Это был длинный монолог.
Голос на заднем плане: Ваша лучшая работа.
Лэйн: Да, мне этот эпизод удался. Много писем после него пришло.
Тара: Так… а вы средний сын, правда?
Лэйн: Да, третий из четырех.
Тара: Tретий из четырех.
Лэйн: У нас на всех уже девять сыновей.
Тара: Вау!
Лэйн: Да. Так что фамилия не пропадет еще четыре тысячи лет, думаю.
Тара: Нет девочек, одни мальчики, да?
Лэйн: Да нет, появились две правнучки. Но моя мама до этого не дожила. До следующего года после ее смерти, - тогда родились две девочки, что доказало, что мы не "дефективны" генетически. А то мы уже так думали. Что мы не можем зачать девочек. Конечно, может, девочки еще не от нас, но…
Тара: Но это другая история.
Лэйн: Предположим, что они наши, и… да. Не буду вдаваться в интимные подробности жизни моей семьи. Да… я средний сын. Думаю, с этого все началось.
(смех).
Тара: Думаете, это связано с тем, что вы ощутили потребность стать актером? Я хочу сказать, говорят, средние дети стараются… им не хватает внимания [родителей], и…
Лэйн: Знаете, но у меня такого не было. Когда я рос, я очень боялся выступать перед людьми. В шестом классе мне надо было декламировать стихотворение «Если». Это стихотворение в "Санта-Барбаре" - LaneDaviesRus Помните? «О, если ты покоен…» Киплинг. Помню, надо было перед всем классом это рассказать, было очень мучительно. Лет в 15, тогда мне захотелось выступать. Так что не думаю, что это связано с порядком рождения, разве что генетическая предрасположенность к актерству. Мой отец был очень хорошим актером-любителем, мама – очень хорошей непрофессиональной актрисой. Они познакомились в театре. Я был единственным из четырех сыновей, кто был похож на отца. Поэтому было неважно, что я третий сын, я все равно стал его любимчиком. Отец был гордым человеком, который женился на девушке из семьи благородных землевладельцев в моем родном городе, и все дети были похожи на ту сторону, на благородных землевладельцев (смеется), все были непохожи на него, кроме меня. Так что порядок рождения перестал быть важным, я так думаю.
Тара: Секунду. Извините, я загляну в свои записи.
Лэйн: Все великие интервьюеры это делают.
Тара: Все. Кроме Лэрри Кинга. Мы как раз это тут недавно обсуждали.
Лэйн: Да, он спонтанно ведет интервью.
Тара: Это ужасно. Он совсем не готовится. Он так готовится – без подготовки.
(Обсуждают Лэрри Кинга и Сейнфильд.)

Другое радиоинтервью, часть 2
Другое радиоинтервью, часть 1
На главную - Лэйн Дэвис. Фэн-сайт
На главную для прессы о Лэйне Дэвисе
Напишите мне