- Да я ни капли не выпил, клянусь!
- Да уж, ни капли. Да уж, ни капли! Ты не каплю выпил – не меньше бутылки, это же очевидно.
Голос Джулии звучал ровно, к концу фразы. По крайней мере, она на это надеялась.
Воздух был насыщен алкогольными парами, дышать было трудно. Она почувствовала, как заболела голова, в придачу к душевной боли. Теперь она с трудом терпела этот запах; ей казалось, что в последнее время у нее развилась органическая его непереносимость. Она вернула пылесос в кладовку, хотя пропылесосила только половину ковра, и села на диван рядом с мужем – но подальше от него, так далеко, как только позволяла длина дивана.
- Джулия, чего ты хочешь от меня? – вопросил Мэйсон, глядя на нее с недоверием и злобой. – Я недостаточно хорош, да? Чего же ты хочешь от меня – скажи прямо, но не доводи меня вечными придирками, я больше не могу их терпеть!!
Она знала, что не стоит упрекать его в таком состоянии, но на самом деле было слишком трудно держать себя в руках. Тысячу раз она клялась себе, что не будет скандалить с пьяным; в этом не было никакого смысла. В результате только опустошение, и всё больше и больше незаслуженных оскорблений с каждым разом. И все равно, она затевала это снова и снова. Джулия стиснула зубы и изо всех сил постаралась смолчать.
Плакать она тоже не будет. Слезы женщины – мощное оружие против мужчины, если не использовать его слишком часто. Однако она уже упустила свой шанс. Это оружие больше не оказывало эффекта на Мэйсона. Она могла плакать сколько влезет, выть, рыдать, безостановочно орать. Никакого эффекта. Так что к чему зря лить слезы? Она постаралась их сдержать.
- Ни слова не скажешь, а? Так я не заслуживаю ничего, даже ни словечка от тебя. После всего, что я для тебя сделал. После того, как я все отдал тебе.
Джулия вздохнула.
- Почему бы тебе сейчас не отдохнуть? – предложила она робко.
Мэйсон выглядел ужасно. Она ненавидела это красное одутловатое лицо, эти мутные, налитые кровью глаза. Она ненавидела этот запах. Она ненавидела эту шатающуюся походку. Она ненавидела заплетающийся язык. Она не могла находиться с ним в одной комнате. Но все же – он мог быть таким красивым, когда был трезвым; таким поразительно остроумным, таким заботливым. Ей следовало сосредоточиться на этой стороне Мэйсона.
Он лег на диван ничком.
- Я люблю тебя, Джулия. Ты – лучшее, что есть в моей жизни. Ты любовь всей моей жизни. Ты нужна мне. Пожалуйста…
«Слова, слова, слова», - как сказал его любимый Гамлет. Когда-то Джулия думала, что умрет от счастья, если когда-нибудь услышит от него такие признания. А теперь они звучали фальшиво. Скорее всего, это была правда, но слова все же были пусты. Никакого эффекта они на нее не оказывали.
- Пожалуйста, останься со мной. Ты мне нужна. Ты нужна мне здесь, сейчас. Пожалуйста.
Было неприятно дышать тем воздухом, что он выдыхал. Она невольно отпрянула.
- Ладно, я понял. Я тебе противен. – Мэйсон вздохнул с выражением, которое она определила как смесь самоуничижения, раздражения и странного удовлетворения.
Что ей следовало сделать? Она могла сказать, что он и вправду был ей противен в таком состоянии. Или она могла сказать, что по-прежнему любит его.
Она могла сказать миллион всяких разностей, но какой смысл. Она пробовала говорить ему это, миллион раз. Миллион ночей она провела без сна, слушая его похмельные стоны, придумывая доводы, которые убедят Мэйсона, что если он пьет, он разрушает их жизнь: разрушает свое здоровье, ее любовь к нему, свою репутацию, свою карьеру, уважение друзей и семьи. Она даже пробовала показать ему, какое воздействие его алкоголизм производил на их дочь. Бесполезно. Так что она просто покачала головой и встала.
Джулия села в кресло-качалку и стала тихонько раскачиваться. Это обычно ее успокаивало, и, Господи, сейчас ей очень нужно было хоть как-то утешиться.
Боль, которую она испытывала, видя, как достойный восхищения ум пропадает зря; боль, что умирает величайшая любовь; боль, в которой она застряла между алкоголиком-отцом и алкоголиком-мужем, и особенно острая боль – страх, что гены передались Саманте. Это было уже слишком. Джулия прижала к груди подушку, как обычно, когда ей нужно было успокоиться, и продолжала раскачиваться, глядя в огонь.
Единственный положительный эффект от лечения, которое они пытались пройти, заключался в том, что Джулия больше не чувствовала себя виноватой, в придачу ко всей этой боли. Теперь она была свободна от чувства вины. Она знала: что бы она ни сделала или ни сказала, не это вызывало у Мэйсона периоды запоя, и что бы она ни могла бы сказать или сделать, она не могла предотвратить это. Конечно, это была капля в море боли, но все же ей было легче. Она все так же чувствовала себя никуда не годной и бесполезной, но теперь она знала, что это типично. Ничего особенного, - по крайней мере ничего отличного от опыта ее мамы, жены алкоголика. Вдовы – теперь, когда отец Джулии умер от цирроза печени. Как жаль, что Мэйсон не проникся этим и не захотел бросить пить.
Ну нет. Ей нужно было забыть о мужчине, валяющемся в беспамятстве на диване. Джулия попробовала сосредоточиться на чем-нибудь другом. Успехи Саманты в школе? Хорошая тема, но она немедленно привела Джулию к ужасным размышлениям о генетическом наследии, которое они передали дочери. Юридическая практика? Она с нетерпением ждала Мэйсона сегодня, чтобы посоветоваться с ним по поводу сложного дела, которое вела. Разумеется, сейчас у него совета не спросишь. О чем бы Джулия ни пыталась думать, она вновь и вновь возвращалась мыслями к Мэйсону, черт бы его подрал.
Она невидящими глазами смотрела на его безжизненную оболочку. Будь ты проклят, Мэйсон. Почему ты это делаешь. Я знаю, что это болезнь. Болезнь, такая же, как любая другая. Мне говорили, что это то же самое, что сыпь или рвота; нельзя сердиться, если это случается, потому что больной ничего не может с этим поделать. Сторонний наблюдатель помочь не может. Любящая жена помочь не может. Страдающий ребенок помочь не может. Никто не может помочь, если сам алкоголик не остановится. Дай бог, чтобы он остановился.
Джулия представляла алкоголизм как чудовище, живущее в Мэйсоне. Чудовище, слишком часто требующее жертв. Чудовище, создающее стресс и толкающее его в бар, даже когда ничего страшного не происходит. Она представляла, что Мэйсон пьет вместо алкоголя ее кровь и слезы. И Самантины.
- Джулия… - мужчина на диване пошевелился.
Она слегка повернула голову.
- Да, Мэйсон?
- Джулия, ты ненавидишь меня?
Его голос был больше похож на нормальный, после получаса беспамятства. Джулия покачала головой, ей не хотелось разговаривать.
- Джулия?
Ах да, он ее не видит.
- Нет, Мэйсон, не ненавижу.
- Ты… ты все еще любишь меня? – Жалобная нотка в его голосе, которая раньше разбивала ее сердце. Джулия поморщилась.
- Джулия…
- Да, люблю, Мэйсон.
- Ты будешь меня любить? Всегда?
Ну, это был трудный вопрос. Хотя – и он уже возникал раньше.
- Не знаю, Мэйсон. – Она помолчала. – Я вижу, что мне с каждым днем все больше и больше наплевать. Я просто не могу так сильно страдать каждый раз, понимаешь. Включается инстинкт самосохранения.
Джулия знала, что Мэйсон вряд ли понимает ее сейчас. Она продолжала скорее из уважения к уму, который он проявлял раньше. Возможно, скоро он будет утрачен, если Мэйсон будет продолжать, как сейчас. Господи, какая пустая, бессмысленная трата. Как это ужасно – зависимость.
Постанывая, Мэйсон сел, а потом сказал с горькой обидой:
- Ты настраиваешь Саманту против меня.
Джулия закатила глаза и постаралась взять себя в руки. Она досчитала до ста, а потом сказала:
- В этом нет никакой необходимости, милый. У нее своя голова на плечах. И она знает, что терпеть не может папочку в таком виде. Непонятный, вонючий, противный. То слезливый, то агрессивный…
- Откуда ты знаешь? – прошептал Мэйсон. Вряд ли он что-то соображал сейчас. Но Джулия все же ответила.
- Я знаю. Знаю по собственному опыту, если помнишь.
Мэйсон потупился. Джулия знала, что ему стыдно. Еще она знала, что на это не стоит рассчитывать.
- Джулия… - в его голосе звучало презрение к себе. – Пожалуйста. Помоги мне.
- Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила она спокойно. Это она тоже уже проходила.
- Пожалуйста. Помоги мне добраться до спальни. Не хочу, чтобы Саманта видела меня таким.
Джулия встала, подошла к мужу и подперла его.
- Мне так жаль, - сказал он.
Она кивнула.
- Я знаю, Мэйсон.


(Ольга Лисенкова)

На главную
На заглавную страницу "Мэйсон"
На первую страницу "Мэйсон и алкоголизм"
Транскрипт и эпизод из "СБ"
Еще рассказы о Мэйсоне-и-Джулии