Ребенок.
Мэйсон так и не мог заставить себя прикоснуться к нему. Мальчик. Точно как в его худших кошмарах. Мальчик без матери. Как, скажите на милость, Мэйсону с ним быть?
Мэри ему давно уже не снилась. Она ему теперь не отвечала. Но однажды, когда он умудрился остаться трезвым и лежал без сна, думая о Мэтью и о том, как же ему перестать его ненавидеть и бояться, Мэри пришла.
Она покачала головой.
- Что же ты творишь над собой, Мэйсон?
- Мэри! – он приподнялся на локте. – О Мэри. Что ты наделала?!
- Что я наделала, Мэйсон?
- Как ты могла оставить меня с … этим… - он не знал, как это выразить. Не мог найти нужных слов, что случалось с ним крайне редко.
Мэри пожала плечами.
- Мое время истекло. Его время только началось. Твоя жизнь продолжается. Всё просто.
- Мэри? – Мэйсон покачал головой. – Может быть, просто - для тебя, а в этом мире… Скажи мне. Как я могу его принять? После того, что он сделал с тобой? После того, чего мне стоила его жизнь?
- Он не виноват, Мэйсон, - сказала Мэри. – Он наша плоть и кровь. В нем есть частичка меня и частичка тебя, и у него своя личность, отличная от тебя и меня – разве это не чудо?
Глаза Мэйсона застили слезы.
- Мэри, ты теперь уверена, что он мой? – прошептал он. – Ты же теперь должна точно знать, Мэри, ты можешь мне еще раз сказать – он правда часть тебя и часть меня и еще его собственная душа, Мэри, правда?
Но она уже ушла.
Мэйсон вздохнул. Ему нужно было столькому научиться. Вряд ли он сможет когда-нибудь стать нормальным отцом.

*
Неправильно было представлять Мэтта Кэпвелла никому не нужным ребенком. Джулии же сказали, что Сиси гордится внуком и часто заглядывает. Даже если Мэйсон не передумает, Мэтта не оставят в больнице и не пошлют в приют. Но Джулия начала сама задумываться об усыновлении вместо того, чтобы рожать собственного малыша.
- Конечно, - говорила она себе, - вокруг столько уже рожденных детишек, которых никто не любит! Они такие доверчивые, такие несчастные, а мир к ним так жесток!
Мир точно был жесток к детям, но к взрослым он тоже был жесток.
Ей было так одиноко в ночь перед тем, как лечь в больницу. Перл уехал искать Келли, то ли по поручению Сиси, то ли по собственной инициативе, она не знала точно. Круз и Брик были слишком заняты. Они даже не знали, что она мечтает о ребенке, что уж говорить об операции. В любом случае, этот вопрос был слишком личным, чтобы обсуждать его с мужчиной. А подруг у Джулии почти не было. Иден куда-то уехала, Августа – одному богу известно, где она. Единственным человеком, с которым можно было поговорить, был Лайонел.
- Привет, - сказала она ему. – Я вся трясусь.
- И это моя несгибаемая героиня? – подразнил он. – Помнишь, как важно мыслить позитивно?
- Не могу отделаться от мыслей о Мэри, - призналась она.
Лайонел нахмурился.
- Джулия, ты же знаешь, что так нельзя – да еще перед таким ответственным шагом. Мэри есть Мэри, а ты – это ты. И ты еще пока не рожаешь. Ладно тебе, все будет хорошо!
Она вздохнула:
- Твоими бы устами…
Операцию назначили на сочельник. У Джулии ведь не было семьи, с которой она могла бы разделить праздники – а Лайонел, пора бы оставить его в покое и дать ему возможность немножко пожить своей жизнью! После Рождества Биллу Меррику нужно было уезжать в командировку, так зачем откладывать?
Она оформила документы в больнице, поднялась в отведенную ей палату, распаковала сумку, достала книжку и легла, поджидая Билла и анестезиолога. Правда, сосредоточиться на романе было нелегко. Она так боялась, что что-то будет не так! Нет, на самом деле ее не пугало, что наркоз не сработает или что она не очнется. Чего она действительно боялась, так это что ей скажут, что детей у нее быть не может. Она знала, что тогда придется отказаться от ее мечты. Возможно, тогда она кого-нибудь усыновят, но разрешат ли ей усыновить ребенка, если она не замужем?
После того, как анестезиолог задал ей все положенные вопросы, и после того, как доктор Меррик заверил ее, что все будет в порядке, Джулия снова осталась одна. В Рождественский сочельник все торопились домой; на этаже не было больше ни одной пациентки, с которой можно было бы поболтать. Никто ее тут не навестит; Лайонел придет завтра, может быть, со своей мамой, вот и всё. Если она умрет, никто и не заметит – по крайней мере не сразу.
Джулия почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она попыталась сдержаться. Она просто презирала себя – нельзя же быть такой слабовольной и так себе потворствовать! Гордыню надо смирить, надо расслабиться и положиться на волю Божию.
Но прекратить плакать она не смогла.
Джулия встала и отправилась побродить по коридорам. Они были почти пусты, ничего интересного. Ноги сами привели ее к палатам младенцев: ну надо же, кто б мог подумать.
Входить, правда, было нельзя. Палата с младенцами была полна родителей, воркующих над колыбельками. У нее не было права здесь находиться, ее и не впустят. И если был здесь крошечный малыш, которому в его первое Рождество было еще более одиноко, чем ей, - что ж, Мэйсон прав, это не ее дело, и она ничем здесь не поможет.
- Джулия.
Голос заставил ее подпрыгнуть.
- МЭЙСОН!
Ну почему именно он!
Он опирался о стену. Видимо, пьян. И знаменитая серебряная фляжка в руке.
Джулия была в замешательстве. Ну вот, он увидел ее в больничном халате! И что она ему скажет, если он спросит…?
- Что ты здесь делаешь? – спросил он, на удивление ясно и четко.
- Нет, а что т ы здесь делаешь? – огрызнулась она. – Решил провозгласить пару-тройку тостов за Мэтта в канун Рождества? Другого собутыльника не нашел?
- Если и так – что с того? Разве не ты из кожи вон лезла, чтобы убедить меня, что Мэттью – единственный остаток от Мэри… останок…
- След, - подсказала Джулия. – Вот как ты его воспринимаешь. Здорово.
- А ты так вырядилась, чтобы его похитить, надо полагать.
- Неплохая идея – похитить ребенка у такого родителя.
- Не-е-е-е-ет, Джулия, - протянул Мэйсон. – Он не твой!
Джулия покачала головой, радуясь, что они миновали опасный поворот.
- Нет, Мэйсон. Он не мой.
Но ее радости не суждено было длиться долго.
- Что ты здесь делаешь? – спросил Мэйсон. И если она его знала, он будет спрашивать, пока не получит ответ.
- Что может женщина делать в больнице? – спросила она, чтобы выиграть время.
- В канун Рождества.
- …в канун Рождества?
- В больничном халате. – Мэйсон указал, чтобы не возникло никаких вопросов, какой именно халат он имеет в виду.
- Ну пораскинь сам мозгами. Если они еще остались.
- Ты здесь лежишь, - заключил Мэйсон.
- Брависсимо. Ты не против, если мы на этом закончим?
- Что ты делаешь в этом отделении?
Чего у него не отнимешь, так это того, что отвязаться от него невозможно.
- Ты уже навестил Мэтта? – отважилась спросить она.
- Еще нет. Что ты делаешь в этом отделении?
- Пришла сюда из другого отделения, чтобы навестить Мэтта! Чтобы посмотреть на детишек! Это так, на случай, если это не самоочевидно, Шерлок! – Джулия чувствовала, что теряет контроль. Она и так-то уже была на грани того, чтобы расплакаться, а его безжалостный допрос только усугубил положение.
- Из какого отделения? – спросил Мэйсон.
В ярости Джулия прошипела:
- А тебе не кажется, что это уже вмешательство в мою личную жизнь?
Мэйсон усмехнулся. Она давным-давно не видела, чтобы он усмехался, но и эта усмешка была отнюдь не веселой.
- А т ы разве не вмешалась в мою личную жизнь, разве не вляпалась в самую середину, Советник?
Джулия тяжело дышала.
- Ты хочешь сказать, чтобы я больше не подходила к твоему ребенку? Хорошо, Мэйсон, это твой ребенок. Только твой. – Она с шумом втянула воздух. – И если тебе плевать, каким он будет и будет ли он счастлив, - о, я думаю, ты хочешь, чтобы все были так же несчастны, как ты сейчас, и ты будешь абсолютно доволен, если испортишь самое первое Рождество беспомощному, жалкому крошечному созданию вроде Мэтта. Вперед. Он твой. Я не могу тебя остановить. Кто я такая!
Он уставился на нее, ошеломленный ее неистовством.
- Что. Ты. Хотела. От. Мэттью, - спросил он раздельно и медленно.
- Я хотела его подержать. Билл сказал, теперь его можно подержать на руках. Я хотела обнять его! Вот! Хотела сказать ему, что он не один! Потому что я знала, что больше никто этого для него не сделает! В его первое Рождество!
Слезы брызнули из ее глаз фонтаном. Мэйсон оторвался от стены. Фляжка исчезла во внутреннем кармане пиджака.
- Пошли. Давай вместе к нему сходим, - сказал он неожиданно.- Ты сможешь его подержать. Я не смею, пока нет. Не мог себя заставить войти. Я мог… я мог бы дотронуться до него, для начала, пока ты его держишь. Может быть, его руку потрогать.
От удивления Джулия потеряла дар речи.

/Ольга Лисенкова/

На главную
Фэн-фики о Мэйсоне-и-Джулии
Предыдущая глава (4)
СЛЕДУЮЩАЯ ГЛАВА (6)
Напишите мне