Глава 6
- Он говорит, ему никто не нужен, - объяснил Брик.
Брик, владелец «Джонни» и друг Джулии, звонил ей, чтобы она не волновалась; судя по всему, Мэйсон собирался оставаться в баре до закрытия. А может быть, и всю ночь.
- Брик, - беспомощно сказала Джулия. – Ну пожалуйста. Отправь его домой. Пожалуйста!
- Но зачем? – Брику эта идея не очень нравилась. – Он настолько пьян, что с ним без толку разговаривать. Он хочет остаться здесь. Ну и пусть! Зачем тебе так суетиться?
Джулия села. Пьяный Мэйсон – это уже было достаточно плохо для ее вселенной, но то, что его не будет дома, когда его застанет кошмар, было еще хуже.
- Брик, ты не понимаешь, - попробовала она снова. – Было бы слишком жестоко позволить ему остаться там одному.
- Он может пойти в другой бар, который работает круглосуточно.
- Да конечно, может. Вопрос в том, хочешь ли ты, чтобы беременная женщина – почти твоя тетя, кстати, бегала за ним из одного бара в другой ночь напролет!
- Джулия, - с упреком сказал Брик. – Я и правда тебя не понимаю. Если этот парень считает, что вправе болтаться где угодно всю ночь, зачем тебе-то волноваться? Иди спать, расслабься. Ты беременна, и тебе нужен отдых. Позволь ему провести ночь в канаве или где там ему вздумается.
- БРИК!
Джулия начала отчаиваться. Она не собиралась посвящать его в интимные подробности того, как проявлялась у Мэйсона психологическая травма, но и подвести Мэйсона она тоже не могла.
- Поверь, - проговорила она, - я не могу спать без Мэйсона. Конечно, лучше бы он был трезв, но поскольку в данном качестве объект пока недоступен…
- По-моему, ты делаешь ошибку. Если Мэйсон считает, что может обращаться с такой женщиной, как ты, подобным образом – и он, кстати, тебе еще не муж, - подумай, как он будет с тобой обращаться, когда вы поженитесь!
- Это мое дело, Брик, - сухо ответила Джулия.
На самом деле это и ее волновало, и услышать это от постороннего – да он еще и добавил: «А откуда ты знаешь, что он тебя таким образом не проверяет?»… Эти мысли заставили ее глубоко вздохнуть.
Она этого не знала, просто не знала. Хотел ли Мэйсон заставить ее как-то среагировать или просто не справился со своей зависимостью – в данный момент это казалось не столь важным, как вернуть его домой.
- Так ты поможешь мне или мне приехать и провести ночь за стойкой бара? – уточнила она.
Брик тоже вздохнул.
- Я попрошу Перла доставить тебе Мэйсона, - ответил он. – Я и так занят с кафе, с Джонни и…
- Спасибо, Брик, - перебила Джулия.
Она ненавидела, когда ей говорили, что делать. Если она была уверена в том, что тот или иной поступок правильный, она чем угодно могла пожертвовать ради своей цели. В данном случае она могла сомневаться, правильно ли выходить за Мэйсона замуж, но в том, что оставлять Мэйсона наедине с его кошмарами было бы неправильно, никаких сомнений не было.
Она подумает об этом позже, сказала она себе, как Скарлетт О’Хара, и улыбнулась. У нее будет достаточно времени, чтобы все обдумать, когда Мэйсон будет дома, а она будет сидеть рядом, держать его за руку и стирать пот с его лба. Возможно, она мазохистка; она и правда не знала.
- Ты делаешь ошибку, Джулия, - снова сказал Брик. – Тебе следует больше себя уважать.
- Ладно. А Перл там?
Перл был там; он всегда был там, где мог пригодиться.
- Конечно, никаких проблем, Джулия, - весело отозвался он.
- Ой, Перл! – воскликнула она. Так приятно было услышать его голос после этих изматывающих нотаций. - Спасибо, Перл! Ты уверен все-таки, что ты не мой ангел-хранитель?
Перл улыбнулся в ответ – только потому, что это была его обычная реакция.
Джулия и не подозревала, насколько близка она была к истине. По воле судеб (и никто Перла не спросил, хочет он того или нет), он и правда был вроде ангела-хранителя для многих в Санта-Барбаре; просто таких людей было слишком много, и он не всегда успевал спасти и помочь им всем.
Конечно, он старался изо всех сил, как и подобает ангелу; и он был мудр и не имел личной жизни, как, наверное, тоже подобает ангелу.
*
Мэйсон вздрогнул и проснулся. На этот раз ему не снились кошмары – его просто окружала черная пустота. Он с трудом открыл глаза. Диван, его собственная гостиная. Он полностью одет, но хоть голова лежит на подушке. «Джулия», - подумал он.
Ну, напился разок; не так уж и страшно. Однако Мэйсон знал, что извиняться перед Джулией все равно придется. Он и не помнил, как добрался домой и что мог ей наговорить.
Стараясь не шуметь, Мэйсон поднялся и, к своей досаде, обнаружил, что нетвердо стоит на ногах. Было темно. Он зажег маленькую настольную лампу и посмотрел на часы. Три часа ночи.
На цыпочках он дошел до спальни и заглянул внутрь. Джулия спала, и хотя он не мог видеть ее лица, он знал, что она плакала. По ее позе Мэйсон догадался, что ей холодно, и накинул на нее одеяло. Ему хотелось прикоснуться к ее волосам, но он не решился.
Мэйсон Кэпвелл терпеть не мог ситуаций, когда ему было стыдно. Когда он напивался, ему обычно становилось стыдно впоследствии. Конечно, если было перед кем. Джулия точно была из тех людей. Опершись о дверной косяк и глядя, как она спит, Мэйсон пытался разобраться в своих чувствах, но безуспешно. Возможно, он слишком много выпил, а может быть, недостаточно.
Ей нужно отдохнуть, наконец сказал себе Мэйсон и осторожно прикрыл дверь. Прочувствованные монологи подождут до утра.
Странно, ему не хотелось спать. Так же тихо он прошел в детскую и сел рядом с коечкой Мэттью. Его мальчик спал, и сжатые в кулачки ручонки лежали по сторонам от головки. Что ему снится, подумал Мэйсон.
Он сидел и смотрел, а потом личико Мэтта исказила гримаска, он взмахнул ручками и заплакал. Мэйсон поспешил взять его на руки:
- Тише, папа здесь.
Малыш слегка поплакал, но быстро успокоился на руках отца.
- Приснилось что-то плохое? – спросил его Мэйсон. – Я-то знаю, как это бывает. Тише, давай постараемся не будить нашу Джулию.
Казалось, Мэтт согласен. Он закрыл глазки и снова заснул. Можно было уже вернуть его в кроватку, но почему-то Мэйсону этого не хотелось. Он продолжал мерить детскую шагами, укачивая ребенка и шепотом с ним разговаривая.
- Папа здесь, Мэтт, папа тебя любит, - говорил он.
Маленький Мэтт был, возможно, самым настоящим, что только было в жизни Мэйсона. А Мэйсон был единственным из оставшихся в живых его родителей. Мэйсон знал, он мог сколько угодно внушать себе, что ничем не связан и может порвать с Джулией, если захочет; однако эту ответственность за крошечного человека он ни на кого не мог переложить. И это не было непосильной ношей, скорее – привилегией. Заботиться о малыше, помогать ему расти и развиваться; нести за это ответственность.
- Скоро у тебя появится братик или сестричка, Мэтт, - сказал Мэйсон. – И знаешь что? В МОЕЙ семье не будет первосортных и второсортных детей. Я любил твою мать, хотя думал, что неспособен на такое чувство; и я люблю Джулию, хотя думал, что никогда уже больше не полюблю. Уверен, это ты научил меня многому, сын, - он улыбнулся. – Большему, чем мой собственный отец. Вот увидишь, я тебя не подведу.
Мэйсон нахмурился и поправился:
- Постараюсь не подводить.
Глава 7
Утром Джулия решила, что, прежде чем предстать перед Мэйсоном, ей нужно сконцентрироваться и взять себя в руки. Она поняла, что боится встречи с ним – она боялась, что не сумеет сдержать свой гнев, а потом, конечно, ей будет стыдно, потому что – если мужчина иногда немножко выпьет, разве это такой уж страшный грех? Особенно если у него есть повод? И мудро ли со стороны жены (пока еще не жены) устраивать по этому поводу скандал? Разве он не взрослый человек?
Закусив губу, Джулия встала. Она не помнила, как ходила за одеялом и укрывалась. Может, это Мэйсон проявил заботу?
Если это он, то легче будет не сорваться.
Джулия рассчитывала, что Мэйсон все еще спит на диване, но его там не было. Его голос доносился из детской – и он что, пел?!
«Хороший ребенок так не вопит –
У папы с похмелья головка болит…»
Джулия улыбнулась. Как она его все-таки любит.
- Не знала, что ты умеешь петь, - сказала она из-за двери, не входя в детскую. – Или сочинять тексты песен.
После недолгого молчания дверь открылась. Мэйсон с Мэттом на руках улыбался самым обезоруживающим образом.
- Только скажи, сколько извинений мне втиснуть в следующую песенку.
Джулия пожала плечами.
- Мне это движение не очень нравится, - заметил Мэйсон. – Это как если бы ты сказала: а мне какое дело. А я знаю, что тебе есть до этого дело. По крайней мере надеюсь на это.
Он смотрел на нее вопросительно.
Этого Джулия не ожидала. Все ее добрые намерения разом отправились туда же, куда они обычно и попадают.
- Есть, - отвечала она. – Но, похоже, я единственная, кому не все равно. Я имею в виду, кажется, вчера ты обо мне вовсе не думал, когда пошел в бар. Пошел с намерением напиться – сразу после того, как обвинил меня в том, что это я тебя к этому подталкиваю, - как раз после того, как я рассказала тебе о своем отце-алкоголике…
- Извини, - сказал Мэйсон.
- Ну да! – перебила Джулия. – «Извини», конечно, «извини»; ты себя презираешь, ты себе не нравишься, как трудно жить с собой в таких условиях! Чтобы забыть об этом, ты идешь и снова напиваешься. Я знаю, как это работает, Мэйсон, у меня был первоклассный учитель, я же тебе говорила!
- Извини, но мне кажется, ты делаешь из мухи слона, - нахмурился Мэйсон.
Джулия глубоко вздохнула.
- Ну скажи мне, Мэйсон, о чем ты думал вчера непосредственно перед тем, как заказать первый стакан?
После некоторой паузы Мэйсон ответил:
- Насколько я помню, я старался ни о чем не думать. Я понимаю, это доказывает, какой я эгоист. Прости.
Джулия кивнула. На кончиках ее ресниц блестели слезинки. Она ненавидела моменты, когда теряла контроль над собой, и хотя она знала, что во всем виноваты гормональные перепады, все равно она была собой недовольна.
- Но, Джулия, - продолжал Мэйсон рассудительно (Джулия ненавидела этот тон). – Я такой, какой есть! Тот самый, в кого ты влюбилась. Женщине мужчину не переделать, давай с самого начала это заблуждение…
Вдруг Джулия всхлипнула и села на край стола.
- Что такое? – кинулся к ней Мэйсон. – Что, Джулия?
- Ничего – просто меня только что как следует лягнули!!
- Ты в порядке? Это – ребенок?
- Конечно, кто же еще!
Она улыбнулась, схватила его за руку и прижала ее к своему животу.
- Но это… невероятно! – сказал он. – Прямо ножку чувствуешь!
Джулия засмеялась, немедленно забыв обо всех обидах. Это же был ее ребенок – их ребенок; она наслаждалась ощущением того, как ее пинает долгожданный ее ребенок, а ее любимый мужчина делит с ней это счастье. Выражение лица Мэйсона было просто бесподобно!
Мэйсон перевел взгляд с животика Джулии на ее лицо. Встретившись взглядом с ее смеющимися глазами, он улыбнулся в ответ, а потом взял ее лицо в ладони, наклонился и поцеловал ее.
Этот поцелуй отличался от вчерашних. Начинался он почти как знак благодарности, благоговения перед женщиной, носящей его ребенка. Губы Джулии были солеными на вкус, и Мэйсону хотелось, чтобы она забыла о том, что плакала. Поцеловав ее единожды, он уже не мог остановиться. В своей страсти он стал почти агрессивным, сминая ее губы, упиваясь ее дыханием, прижимая ее к себе так крепко, как только позволял живот. Он жаждал Джулии и не хотел ее отпускать.
Джулия обняла его за шею и самозабвенно подчинялась ему. Мэйсон понял, что еще немного – и остановиться будет невозможно; сделав над собой огромное усилие, он отступил.
- Мэйсон? – надулась Джулия.
- Джулия, - сказал он, тяжело дыша. – Я так тебя хочу. Лучше нам остановиться сейчас.
Она выглядела так, как будто ее обманули.
В дверь позвонили.
- Няня, должно быть, - заметил Мэйсон. Он поправил пиджак и галстук и открыл дверь. – Доброе утро, миссис Кобб.
- Доброе утро, - автоматически поздоровалась Джулия и пошла в ванную.
- Советник! – позвал Мэйсон, и она повернулась. – Можно пригласить вас сегодня на свидание?
Интересно, родилась ли женщина, способная отказать Мэйсону в такой просьбе, спросила себя Джулия.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
Ольга Лисенкова
